Вот и до Темного Дворецкого добралась))

Уже два раза пересмотрела Темного Дворецкого, и вот результат - накропала драбблик, ибо влюбилась в Грелля, что просто сил нет=)

Название: Любовь на гробовой доске.

Автор: Furin

Пейринг: Гробовщик/Грелль

Жанр: скромное PWP в бытовых условиях похоронного бюро.

Рейтинг: R наверное.

Состояние: завершен

Дисклеймер: Toboso Yana

Размещение: с разрешения автора.

Дорсет-стрит, что в Уайтчепеле, - это всего лишь еще одна неумытая, дурно пахнущая, закопченная улица, вплетающаяся в лабиринт старого города. Лондон же, что с него взять. Остается пожать плечами и представить себе что-нибудь откровенно яркое, как оргазм, и красное, как карминная краска на губах.

Мурашки по коже.

Он замерз или?..

Грелль Сатклифф провел языком по губам, влажно причмокнув.

Вот он стоит посреди людной улицы, такой весь красивый и сексуальный, сладкая штучка, и никто его не согреет, не приласкает. Феерию подайте, господа, феерию! А еще страсть, окрашенную в алые тона, и мартовское удовольствие всю ночь напролет!

Впрочем, не зря же он здесь. Лицо жнеца полоснула мечтательно зубастая улыбка.

- Я уже иду, дорогой.

***

Дом Гробовщика люди обходили стороной, заглядывали лишь в случае крайней надобности. Сам Гробовщик ласково называл эту крайнюю надобность величайшим в жизни праздником. Он, вообще, слыл большим оригиналом, этот бывший синигами на покое. Он пил чай с печеньем и приукрашивал трупы. А коса, отправившая в ад саму Марию Антуанетту, давно уже нашла свое место среди ненужных гробов, завернутая в черный креп.

Грелль спешил к нему. Был бы ангелом, летел бы на крыльях любви.

Но он был синигами. Без крыльев, зато в кокетливых сапожках с каблучками. Каблучки цокали по оледенелой мостовой и изредка поскальзывались, из-за чего их владелец взмахивал руками и в сердцах восклицал «ах».

А вот и он, тот самый дом Гробовщика. Закрытые ставни. Паутина на карнизе. Тяжелая дубовая дверь.

Надо бы привести себя в порядок - шикарная женщина должна являться к своему любовнику во всей красе. Синигами суетливо поправил бант на шее, смахнул с заиндевевших ресниц иней, отработанным движением взбил волосы на макушке. И-де-аль-но!

Вкрадчиво поскребся в дверь. Кошечка вернулась к хозяину, господин Гробовщик.

Но Грелль Сатклифф был бы не Грелль Сатклифф, если бы стал дожидаться приглашения. Стоит ли говорить, что в следующее мгновение он просто вломился внутрь, подпрыгивая от возбуждения.

- Дорогооой! Я тут!

В застоявшемся полумраке тускло поблескивали позолоченные ручки дорогих гробов. Ноздрей коснулся почти осязаемый запах, непередаваемое сочетание формалиновой едкости, благовоний и тонкого органического душка.

Готическое благообразие этого пристанища нарушало лишь спящее на полу тело и чашка, в которой одиноко лежал почерневший от времени чайный пакетик.

О, боги! Это тело, желаннейшее, похотливейшее, мужественнейшее, дразняще-заводящее, трижды мегасоблазнительное, суперсексиэротичное и вообще, даже многим лучшее, чем у неприступного Себастьянчика. Грелль окончательно запутался, пока мелкими шажками приближался к объекту своего вожделения. Вот он сейчас разбудит его знойным поцелуем, и они вместе предадутся утехам плоти.

.Занавес поднимается. Свет. Подмостки. Актриса в красном. Он у ее ног. Еще чуть-чуть и.

- Ай-ай, что за пробужденьеце. И привидится же такое, тьфу-тьфу-тьфу, - проскрипел протяжно, словно дряхлая половица, Гробовщик прямо в сложенные бантиком губы актрисы в красном.

- Ошибаетесь, перед вами ваша любимая леди во плоти!

- Что еще более прискорбно, - с насмешливым смешком парировали из-под длинной челки.

- Ах так?!

Нахал, даром, что Легендарный жнец! Вот так всегда: к нему со всей любовью, а он по обыкновению путает Божий дар с яичницей!

Оскорбленный Грелль Сатклифф вскочил на ноги.

Обиженный Грелль Сатклифф топнул каблучком.

Разочарованный Грелль Сатклифф развернулся, чтобы уйти.

- Я ухожу. Навсегда! - пригрозил он, не уверенный в том, проникся ли любовник всей серьезностью его намерений.

Гробовщик потянулся, так что хрустнули кости, и повернулся на другой бок. Грелль растерянно похлопал накладными ресницами. Позвольте, а где же раскаяние, несносный вы человек, где неистовые мольбы остаться?

- Вольному воля, спасенному рай, - хихикнул Гробовщик, отвечая на немой вопрос. - Удерживать насильно - не в моих привычках, знаешь ли.

- Тогда я. - драматическая пауза, во время которой можно поправить сбившиеся на кончик носа очки. - Тогда я, наверное, не ухожу! И перестаньте так гадко смеяться, я же серьезно.Просто я считаю, что такому идеальному мужчине, как вы, можно все простить!

- Ага, это ты верно заметил.

Гробовщик с явной неохотой поднялся на ноги. Голодный до мелочей взгляд Грелля приметил и немного безумную со сна полуулыбку, и выбившуюся из косицы прядь, и эротичнейшие полосочки гетров. Не был бы он, Грелль Сатклифф, изысканной леди - сам бы изнасиловал могильщика! Да, точно, надел бы на него красные гетры и взял бы сзади.

- Молодость, молодость, - бормотал тем временем этот нарушитель душевного спокойствия, расставляя на столе какие-то склянки. - Хочешь, открою тебе маленький секретик, м?

- Конечно, конечно, я сгораю от любопытства.и не только от него, дорогой.

Челка Гробовщика всколыхнулась от очередного приступа сардонического хихиканья. Спрашивается, ну что его так развеселило? Он водрузил на стол гроб и только после этого, наконец, повернулся к приплясывающему от нетерпения Греллю.

- Ах да, секретик. Не помню, кто сказал, или еще не сказал, не в том суть, но факт остается фактом - здоровый смех продлевает жизнь. Забавно, да? Выходит, что сегодня ты дал мне смеху на бесценные минуты «жизни». Я полон сил и энтузиазма, - Гробовщик зевнул и постучал траурным ногтем по крышке гроба. - Я так возбужден.

О, он возбужден. Кто бы сомневался, что они оба хотят одного и того же: картинки, одна развратней другой, замельтешили в сознании жнеца.

- Возбудить, побудить. - продолжал намяукивать себе под нос Гробовщик, выуживая из бездонных рукавов рулетку. - Можно сказать, это ты меня побудил заняться, наконец, работой.

Простите, что он только что сказал? Ра-бо-той? А как же безудержный секс и все такое?

- Что?! Нет, скажите мне, что это шутка! - к великой досаде, голос неэстетично сорвался на крик.

- Ну что ты, из меня шутник неважнецкий, да и к тому же.

К черту рассуждения! К черту гробы! К черту шуточки и смешки! Уже кровь закипает от желания, а он все веселится. Тут только и остается: либо пощечину закатить, либо заткнуть этот вечно улыбающийся рот поцелуем.

Актриса в красном выходит на сцену.

Гробовщик не сразу осознал, что между ним и гробом встало нерушимое препятствие. Цепкие руки обняли за шею, а весь прочий мир затерялся в зелени бесноватых глаз в алой оправе. Кажется, он собирался что-то сказать, только вот незадача: к его губам прижались с такою дурною силищей, что желание спасти свой рот от насилия побудило, вернее, возбудило на то, чтобы ответить на поцелуй.

Подобно истинной представительнице слабого пола, Грелль Сатклифф предпочитал быть ведомым. Не возражения, нет, лишь довольный стон вырвался, когда Гробовщик наконец-то «распустил руки», перехватив Грелля поудобней одной рукой за плечи, а другой задрав ему подбородок.

Как можно целоваться и смеяться одновременно - ума не приложить! Грелль задавался этим вопросом миллионное количество раз, с тех пор, как прошло его первое близкое знакомство с Гробовщиком.

.Легендарный жнец водил вздрагивающими от смешков губами по приоткрытому рту Грелля, целовал его в острые влажные зубы, в уголки губ.

Да-да, конечно же, Греллю хотелось бы сразу перейти к страстным французским поцелуям, чтобы с языками и стонами, но - вот ведь прихоть - Гробовщику нравилось играть с ним именно так, искушая почти невинными прикосновениями. Однажды синигами уже поплатился за свою нетерпеливость. «Какой же ты у меня развратный, - захихикал тогда его любовник, и вместо французского поцелуя его заставили съесть печенюшку.

.Теперь можно лишь послушно плавиться от ощущений и прикасаться к шрамам, которые, как известно, украшают мужчин. Сначала Грелль провел пальцами по тому месту на шее, где остались следы от грубых стежков, заштопавших некогда памятку от неумелого палача. Затем положил ладонь на косой след, пересекающий все лицо: рубцы потеплели под этой лаской.

Гробовщик надтреснуто смеялся: «Щекотно же», - а его поцелуи уже не просто дразнили, а опаляли губы. Грелль, жадничая, кусался и лез на него. Просто хотелось всего и сразу!

- Ну-ну, ты совсем отвлек меня от работы, - оторвался вдруг Гробовщик от разгоряченного тела.

Нет, он точно решил его, Грелля, сегодня уморить. Не выйдет!

- Плевать на работу! Кому она нужна? Кому нужны ваши гробы!

- Слышал бы твои бунтарские высказывания старина Уилли. Было бы весело, - улыбка, достойная паяца, расползлась до ушей.

За это Гробовщику пришлось попрощаться со шляпой: взбудораженный жнец сорвал ее с его головы и отшвырнул подальше.

- К черту лысому шляпу! Она мешает целоваться! И вообще. Любите меня! Делайте со мной, что хотите!

Такому нескромному предложению противиться далее было бы невозможно. Гробовщик лизнул Грелля в щеку и прошептал:

- Вот и славно. Продолжим, пожалуй.

В делах амурных вызывающе длинные ногти бывают болезненным удовольствием, а бывают помехой. Особенно, когда нужно поскорей избавиться от одежды, чтобы прижаться телом к телу. Обычно Грелль Сатклифф говорил: «Искушенная любовница должна сама раздеть своего мужчину», но актрисе позволительно лукавить, на самом деле ему просто хотелось ускорить процесс, а то, знаете ли, с таким непрактичным маникюром, как у Гробовщика, все рисковало затянуться.

Грелль нетерпеливо развязал все завязки, расстегнул все пуговицы, сорвал все лишнее - оставил при Гробовщике лишь полосатые гетры и ничем не прикрытое возбуждение. Еще поспешней разделся сам.

Перед глазами поплыли алые круги, когда вдруг Гробовщик, тяжело положив ему руки на плечи, развернул к себе спиной. Да! Наконец-то! Сейчас его отымеют, грубо и без промедления, заволновался почти с экстатическим восторгом Грелль. Он прогнулся в пояснице и расставил ноги, беззастенчиво предлагая себя. Однако желаемое вторжение не последовало, вместо этого Грелль почувствовал теплое смеющееся дыхание за спиной.

Чернильные ногти принялись вычерчивать на коже непонятные завитушки.

- Дорогооой.Что.что вы делаете? - застонал изнывающий Грелль.

- Рисую твой потрет, - пояснил Гробовщик, - возражения не принимаются, ты сам предоставил мне полную свободу действий.

Грелль лишь согласно завздыхал: вот так и предлагай всего себя после этого. А Гробовщик, нисколько не усовестившись, продолжал поглаживать ногтями лопатки, оставлять царапины на каждом проступающем позвонке и пощипывать ягодицы. Почему-то это заводило не меньше поцелуев, а куда больше. Потереться хотя бы обо что-нибудь.Хотя бы как-то унять это ноющее чувство в паху.

Чего уж там гнушаться, Грелль почти повалился на тот самый гроб, который так и не был измерен Гробовщиком. Извиваясь и поскуливая, он прижался членом к его прохладной, гладко отполированной поверхности. Эмоции зашкалили: гробы, прислоненные к стенам, вдруг заплясали страстную джигу, а сам Грелль уже перестал понимать, что с ним делают.

- Если я.ох.сейчас умру здесь от перевоз.перевозбуждения.положите меня в красный гроб.ах.

- Как только, так сразу. - промурлыкал Гробовщик. - А пока расслабься, будь добр.

Кажется, он взвыл тогда; кажется, он забыл свое имя; кажется, он выгнулся, как кошка и даже подался назад бедрами - Грелль не очень хорошо запоминал такие моменты. Он предпочитал их чувствовать. Чувствовать, как медленно, но привычно расходятся мышцы, принимая в себя член, как Гробовщик делает первое осторожное движение, как больно впиваются края стола в бедра при каждом глубоком толчке, как щекочут ему поясницу волосы любовника.

Порой Легендарный жнец умел быть чертовски порочным. Сказывалась бурная молодость, подозревал Грелль.

То он словно срывался с цепи, и тогда Грелль, сотрясаемый неуемным, напористым ритмом, с наслаждением воображал себя изнасилованной леди с легким привкусом распущенности. То почти замирал, лишь слегка покачиваясь взад-вперед в каком-то трансе, вяло перебирая длинные кроваво-красные пряди. И тогда Грелль Сатклифф был просто пломбиром (вишневым, разумеется), который таял, и таял и таял.

- Еще!.. Еще хочу. - искры возле губ и сорванный голос, только молчать сейчас Греллю было смерти подобно. Он упоенно заходился в крике и колотил вспотевшими ладонями по крышке гроба.

Взгляд через плечо. Гробовщик совершенно не похож на себя обычного Гробовщика, таким его не сделал бы даже смех: эта блаженная улыбка, и растрепанная пепельная грива, и неспокойное дыхание. Пусть только еще раз попробует сказать, что смех - это нирвана, а секс - средство от бессонницы!

Гробовщик в ответ на перехваченный шалый взгляд чуть заметно кивнул. Его рука соскользнула вниз по худому бедру и опустилась на член Грелля. Да! Да! Быстрее. О боги! Красные круги под веками вдруг взорвались в бесконечное алое марево. Это марево растеклось по всему телу. Опалило каждую клеточку. Заставило судорожно дернуться ломаной марионеткой.

Как жаль, что он сгорал всего лишь миг.

Сквозь ватную истому до Грелля донесся то ли смешок, то ли стон Гробовщика.

***

Просыпаться в гробу ему было не в первой. Раз уж позволил себе такую экстравагантную выходку, как влюбиться в похоронных дел мастера, будь готов и к такому. И все же. Все же Грелль не удержался и тоненько вскрикнул, обнаружив себя не на ложе любви, как следовало, а в узком, деревянном футляре, как того возжелала прихоть Гробовщика.

Скрипнула крышка, Греллю улыбнулись - улыбкой Чеширского кота, и он сразу же забыл о десятке казней египетских, которые он мысленно насылал на Гробовщика.

- Вот уж не думал, что тебя так расстроит то, что этот гробик, увы, не красный.

- Да хоть трижды будь он красный, мне он еще не нужен! Мне нужно кое-то другое. - Грелль фыркнул и, округлив губы, потянулся за поцелуем. - О да! Разбудите меня поцелуем, как прекрасный принц спящую красавицу!

- Ненасытный ты. Помнится, старик Чосер говаривал, жадность - корень всех зол. А еще.

Конечно же, Гробовщик мог многое еще сказать: и что его ждут клиенты, и что Грелль своими криками может разбудить даже их, и что его губы устали целоваться. Это было бы чистейшей правдой, но ведь правда - она скучна и абсолютно не смешна, как правило. Стоило ли тогда противиться актрисе в красном?..

- Ну давай, спящая красавица, я тебя поцелую. Гробик бы тебе еще хрустальный - и цены бы тебе не было.

И видео с просторов ютуба в тему=)

• Deluxe ослепил свадебным шиком (ФОТО)