Еще тогда... когда я видел сны...

Они долго могли тихо стоять и ничего не говорить друг другу, просто так, тихо стоять, взявшись за руки. Вместе.
_ _
Сакс замолчал. Джаз плачет по-мужски,
Так судорожно, сдержанно и скупо,
Захлебываясь низким, темным звуком,
Заламывая холодом виски.
И снова сакс. Все резче, жарче, чище
Играет джаз в полупустом кафе.
Сейчас сюда опять придет Орфей,
Мне говорили - он кого-то ищет.
Ко мне подсядет. Забормочет: “Я
Отлично помню, я спустился, чтобы...”
Его слова меня забьют ознобом,
Прокравшись сквозняком продоль хребта.
“...найти ее”, - придвинется тесней,
Крылатые - тревожно вскинет брови
И скажет: “Мы займемся с ней любовью...
Конечно... Что еще? Любовью. С ней”.
Закурит, нервно выпуская дым,
Завертится - как будто в клетке птица
На жердочке: “А Вы могли мне сниться?
Еще тогда... когда я видел сны...
Шампанского?” - Гарсон разлил “Надежду”:
“За встречу, друг! До дна, до дна, до дна!
Вас звать... я забываю имена,
но Вас... скажите, мы встречались прежде?”
Я улыбаюсь. Мне тепло и так.
Так непроизносимо-невесомо.
Я улыбаюсь: “Нет, мы незнакомы”.
Сакс заново вступил, разрезав такт
На две неравных ноты. Вдруг, вскочив
И на пределе связок или легких,
Так, что забьют в набат столы и стекла,
Крещендо пианиста перекрыв,
Переломившись надвое, как в бездну
Сорвавшись и пугаясь пустоты,
Он выдохнет: “Так, значит, это ты?”
И затаит дыханье - вдруг исчезну?
Огромный, черный, сумасшедший грач,
Влетев в окно, на пианино сядет.
Расстроено, растерянно, не глядя,
Не в такт - разочарованный трубач
Вступает, тут же поперхнувшись звуком.
Болезненно прищурившись, Орфей
Прошепчет хрипло: “Я Вас спутал с ней,
Простите!” - и с такою мукой
Посмотрит мне в глаза, что захочу
Зажмуриться. Мне сразу станет тесно,
Как будто съежатся в размерах стулья, кресла,
Столы под скатертью, похожей на парчу.
_ _
Он обернется только у дверей,
Меня он не увидит...
Этим летом
По пятницам и, кажется, по средам
Божественный играют джаз в кафе.

Утро...

Первые дни осени. Мое любимое время года... Утро.Рассвет. Я проснулась от непонятного ощущения ласкового прикосновения. Улыбка, и сон вновь провел ладонью по лицу, Глаза стали слипаться, но вдруг.совершенно случайно, мой взгляд скользнул по оконной раме и вылетел в это предрассветное утро осени на свободу.
И в это мгновение я попала в сказку. Прекрасную, неземную, волшебную, чарующую сказку. Ну ладно, если и не сказку, то это была другая реальность, и она была великолепна.
Я увидела рассвет. Я любовалась рассветом не в первый раз. Каждый из них неповторим, каждый оставил в моей душе свой отпечаток. И неважно, что приносили они мне, спокойствие и тепло, или же страх обиды и разочарование. Это были мои рассветы.
Этот рассвет был Другим. Небо выглядело воздушным, словно сливочная пенка, а облака были похожи на сладкую вату цвета ванили.Миг гармонии и осознание простого счастья жизни.каждого вздоха.

Обещание Небу -

- Ха, милая! Мала еще ведь ты,
Чтоб говорить об опыте!
Ты на мир жестокий посмотри,
Где ты видишь места без копоти?
- О лорд! Везде! Здесь нет ни капли грязи.
Вы смотрите сквозь пыльные очки,
Купленные на барахолке среди какой-то мрази.
- Вот, видишь! Сама ты крутишь слов своих бочки,
Ты говорила ведь о свете,
О том, что нет ни мрака и ни зла.
И о низкой ценности монеты.
А теперь ты говоришь, что все-таки зала
Мешает людям солнце видеть.
Ты все еще считаешь, что права?
Окончим спор! Я не хотел б тебя, дитя, обидеть.
- Ох, ничего подобного! Постойте, лорд.
Я спорить и не собиралась,
Но вы ведь сами выбиваете аккорд
Того, что вам сказать намеривалась.
- Так продолжайте, милое дитя.
Вы забавляете своими рассуждениями.
Давно не развлекался так вот я,
Не слушал доказательств заблуждения.
- Тогда я вам задам всего один вопрос:
Зачем живете?
Раз мир - сплошная пыль и купорос,
Не жаль вам будет, если вдруг умрете?
- О дарлинг! О малышка!Вопроса два.
Но и на них отвечу вам.
Живу я, чтоб земля мной славиться могла,
А смерти, как придет, покорно все отдам!
- Ну, что ж! Готовьте вы сундук!
Не пусто там ли?
- Пусто? Там бриллианты, как фундук,
И золота на осыпание дорог в радиусе мили.
- Возьмет ли смерть?
Не думали? А зря..
И как не можете узреть,
Кто в дверь к вам просится, скуля.
Не золото и не богатства это.
Любовь к вам просится в ночлег.
- На дворе тепло и лето.
Поспит на колесах от телег.
- Смеетесь? Так смейтесь.
У вас для смеха последние часы.
- Да вы своей загадкой хоть залейтесь,
Не пронимают ваших шуток голосы!
- Я к вам пришла с недоброй вестью,
С веселою для вас.
- Вы с ума сведете меня своею местью.
О новости не говорите битый час.
- Я от врача! Диагноз вам поставлен.
- Не медли! Говори!
- Вы ядом смертельно отравлен,
И вас, увы, ничем уж не спасти.
- И ты молчала? Со мной о жизни говоря!
- Я в сердце к вам стучала,
Но лед увидела лишь только я!
- Будь проклята и ты с твоей любовью,
И врач с отсутствием вакцин!
- Вы не проклянете своей холодной кровью,
И. я вас могла б спасти, о божий сын!
- Спасай же, незнакомка!
Тебя не знаю даже я!
- У вас уже агония и ломка,
Что забыли, как называли вы меня?
- Да, но вижу вас впервые.
Как зовут тебя, дитя?
- Мне имена дают иные,
Чем называть должны меня.
Но вам я сделаю подарок,
Его беречь мне поклянись, о лорд.
- Я буду честен и краток:
Клянусь, я для него - эскорт.
Но не томите, покажите
Вы спасение бесценное мое.
- Вот вам бумага - вы ее сожгите,
А из пепла сделайте питье.
- Но вы подарок обещали!
- Вы не сделали еще, о чем прошу!
- Мне показалось, или вы что-то прошептали?
А от вашего питья я чуть дышу.
- Прилягте! Немного отдохните.
Ваш час сегодня не настал.
Что услышите, кому-то расскажите,
Какой бы стыд и страх пред вами не предстал.
- Чрез сон скажу вам:
Нет на свете ничего,
Что не даст произнестись словам,
А если я соврал - лишусь я вмиг всего.
- Так и будет, милое дитя..
О лорд, счастливой ночи!
Наутро, после нескольких ночей, наш лорд собрал всю знать.
И, как бы сдерживая обещание,
Свой сон решил он рассказать,
Как чуть во сне не написал он завещание.
Но вдруг образ померещился в толпе
«Тебе казалось, что пошел наперекор судьбе,
Но ее себе ты сам назначил!»
И в этот миг свалился лорд
Без чувств и без дыхания.
Он оказался слишком горд,
Чтобы исполнить данное мне обещание!

Есть гавань

Есть имя, что не дает покоя.
Есть лик, что ищу в толпе.
И голос, что прекраснее полночного прибоя,
И взгляд, что приковал бы на столпе.
И ради этого рубина
Готова я растаять и взлететь.
Лишь он видит пламя там, где льдина.
Лишь он умеет без приказов, но велеть.
Он в сны приходит. Часто. Редко.
И просыпаться не хощу.
Он одурманивает. Сладко. Крепко.
И весь день в его тумане я хожу.
Прекрасно. Но трепет в сердце поселился.
Ведь сон - мечта, реальность - быль.
Корабль мой тут к гавани прибился,
Но вместо сахара полынь.
Ошибка? Или путь на свет,
На позывные маяка?
Вперед. Там мели нет.
Мы на ладони на старика.

Пятое. Воскресенье.

Пятое. Воскресенье.
Вечер уж песню поет.
У луны всенощное бдение -
Звон всю ночь напролет.
Муза давно не навещала -
Видно вызывает скуку по ней.
И вера опять обещала
Жар сиренево-красных огней.
Часы все стонут ритмично,
Напоминая о тяжести век.
И лампа зевает вторично,
Нарушая плавность вольтовских рек.
Вечер. Пятое. Лето на взводе.
Бьется в истерике дождь.
Воскресенье. Сон на природе.
И не угомонится видно индейский дождь.