Перекусили в пиццерии. Далее по плану супермаркет. Это был первый наш совместный поход за продуктами. Такая естественная вещь, а у нас впервые. Мне все время было некогда. А когда с дедом жила, то либо делала это в впопыхах, главное, чтобы ничего не забыть, либо это делал дед. Вот только когда была эта история с виртуальным казино, мне пришлось больше времени и внимания уделить покупкам продуктов, а в частности ценникам, ведь денег хватало только на самое необходимое. Вспомнив эту неприятную историю, я немного погрустнела. И от Вити это не укрылось.
- Ленок, ты чего? Что случилось? - с заботой заглядывает в глаза.
- Да ничего, просто вспомнила, - и натянула улыбку. Так не хотелось его огорчать.
- Что-то плохое? - а в глазах участие.
- Вспомнила, как мы с дедом бедствовали, когда он проигрался в этом чертовом казино.
- последнее я сказала с надрывом.
Он порывисто притянул меня к себе и сжал в объятьях. Я как-то не подумала, что для него это тоже оставило свой отпечаток. На обоих горькой волной нахлынули воспоминания о боях.
- Лен, все это уже позади. - тихо так.
- Я знаю. - выдохнула в грудь, куда-то в район солнечного сплетения, - просто нахлынуло.
Отстранился, не выпуская из объятий. Я тоже посмотрела на него.
- Ты скоро все это забудешь, как страшный сон, - улыбается и гладит по волосам, как маленькую.
- Нет, я не смогу это забыть. Не хочу. Никогда.
- Лен, не говори так. - Сколько же боли в глазах.
- Вить, ты меня не правильно понял. - Беру его лицо в руки и спешу выгнать эту боль из глаз.
- Витя, любимый, это часть нашей жизни, часть нашей истории любви. - Улыбаюсь, в надежде на его улыбку. И он улыбается, но как-то робко. - Если бы не эти бои, я бы не осознала, насколько ты мне дорог. Только тогда я поняла, что то, что я чувствовала к тебе, это уже вышло за рамки дружеской заботы и участия. Не говоря уже о том, что на отношения учителя и ученицы наше общение перестало быть похожим.
Его глаза заискрились. И опять как-то странно получается, мы столько уже вместе, но никогда так открыто не говорили о чувствах, с чего все началось. Если говорили, то только о настоящем. Боялись спугнуть или сглазить. А может, тогда наши отношения носили другой характер, порывистый что ли. А сейчас стали более рассудительными.
- Лен, а я и не знал. - как-то стушевался он.
- А ты думаешь, я сразу это поняла?! - вернулась к шуточной манере, дабы разрядить обстановку.
И вот я слышу его приглушенный смех. Отлегло. Обнимает меня одной рукой за плечо, и тянет к входу в магазин. Я тоже расслабляюсь.
- Вить, а ты когда понял, что я тебе не безразлична? - веселясь, а в душе все так и трепещет. И почему меня это раньше не интересовало? Это так волнительно.
- Точного момента я, наверное, не скажу. Я сразу к тебе проникся и стал выделять из толпы безликих школьников. Я стал замечать излишний интерес к тебе, но всегда примерял к нему разные термины: дружба, забота, участие, опека - все, что угодно, но не любовь. Я этого боялся, поэтому и прикрывался всем, чем только можно. Мне даже сначала не нужно было от тебя взаимности, просто любить тебя и заботиться, быть всегда рядом. Но ты все-таки права, что те бои и стали отправной точкой нашей любви, как уже сформировавшегося, но еще не до конца осознанному чувству. - Он остановился перед самыми турникетами, развернулся, чтобы быть ко мне лицом и тихо произнес, - знаешь, Лен, когда ты тогда трогала мой шрам, я чуть не сорвался. У меня земля ушла из-под ног. А в твоих глазах немой вопрос или просьба, до сих пор не знаю, что там было.
- .мне нужен был твой поцелуй, но попросить вслух я не могла. - Тихо, как бы продолжая его монолог, глядя в глаза. А в носу уже щекочет и пощипывает уголки глаз. Только не реветь.
- А я борол в себе это желание, просто душил, - он горько усмехнулся.
- У меня тогда и щелкнуло в мозгу, что я смотрю на тебя, как на мужчину. Меня это одновременно и пугало и манило. Мозг туманило по страшному. Но я с собой боролась. Считала это неправильным, - опустила голову вниз. Стало почему-то стыдно. Почему я считала это неправильным? Даже литература знает реальные примеры подобных случаев и считает это естественным, когда ученики влюбляются в своих учителей. А девочки этому вообще подвержены больше, чем мальчики. Да я уверена, что есть даже такие примеры, когда вышеупомянутые отношения доходили до ЗАГСа и переходили в счастливую семейную жизнь. А через лет пять разница в возрасте стирается окончательно. Конечно, есть педагогическая этика, и в этом отношении Вите досталось больше, чем мне, но он никогда меня не компрометировал. Только защищал, оберегал и поддерживал. А я. только и делала, что обижала его. Такие глупости говорила. Но мы все это пережили и приняли. Чего нам это стоило.
- Лен, - берет меня за руки, - почему мы раньше с тобой об этом не говорили? - с сожалением.
- Не знаю. Некогда было, наверное. - Мне в первую очередь. - Но мы еще поговорим, я тебе обещаю. - Улыбаюсь. Он отвечает тем же. - Пойдем?
- Пойдем, - не размыкая рук.
Взяли тележку и подошли к стеллажам. Начали затариваться в быстром темпе, так как время неумолимо подходило к часу икс. И как-то это было по-особенному, трогательно, что ли. Весело и интересно. Витя оказался очень практичным, в отличие от меня. Я брала, что попало, а он читал надписи на упаковках, что-то пояснял мне. Я брала уже готовую нарезку, а он показывал на целиковый кусок колбасы или сыра и просил нарезать. Я брала рис в целлофане, фасованный по полкило, а он брал в коробке уже порционный. Говорил, что так удобнее рассчитывать и получается безотходно. Тютелька в тютельку. На полуфабрикаты категорично мотал головой, поясняя, что завтра сходим на рынок, купим там мяса и сами накрутим фарш, налепим пельменей.
- Виктор Михалыч, а я и не знала, что Вы умеете делать пельмени, - удивленно-восхищенно, но с долей сарказма.
- А еще манты, чебуреки, и немного пироги. - Он серьезно?
- А торты не печете??? - подтруниваю.
- Торты пока нет, но думаю, это блюдо мы с тобой освоим вместе. - Спокойно, не отвлекаясь от выбора подсолнечного масла.
Вот это его МЫ так грело душу, что хотелось кричать о том, что это мой мужчина и как я его люблю.
С бытовой химией решили сегодня не затеваться. Сначала надо определиться, что из этого закончилось, чего с избытком, а чего вообще не было. А только после этого идти в магазин. Это мне тоже Витя пояснил. Я то могу за одним шампунем сходить, когда он закончится, не задумываясь о том, что бальзама осталось только на завтра. А бумаги туалетной только полметра.
Я и не знала, что Степнов такой практичный. Не удивлюсь, если он еще и бухгалтерию ведет.
Домой вернулись слегка уставшими, но довольными. На кухне тоже вместе разбирали пакеты. Я подавала, а Витя аккуратно располагал все на полочках, попутно поясняя мне, что нужно хранить в холодильнике, а что не обязательно.
- Лен, давай мне сначала то, чем не часто пользуемся, о потом продукты часто используемые.
Я растеряно посмотрела на него:
- Это как?
- Посмотри на стол и отставь в одну сторону то, что ты каждый день достаешь из этого шкафа.
Я перевела глаза на стол. Осознание сказанного пришло почти моментально. Я быстро отставила сахар и заварку. В кучке остались кофе и запас сладостей. Я сладкое почти не ем, а Витя больше варенье любит.
- Ну вот, - как бы одобряя, - давай то, что осталось.
Теперь уже с деловым видом передала все в утвержденном порядке.
Разобравшись с продуктами, он притянул меня к себе за талию и довольно протянул:
- Хозяюшка моя.
Я засмущалась.
- До Вас, Виктор Михалыч, мне еще далеко, Вы у нас как домовой - все по полочкам, все на своих местах, - попыталась изобразить всю важность процедуры, размахивая руками. Витя рассмеялся.
- А ты, Кулемина, как думала, порядок должен быть во всем!
- Ага, как в спортзале: мячики к мячикам, козлы к козлам. - Тут уже смеялись оба.
- Ладно, Лен, сколько там у нас времени, не опоздать бы?
Я посмотрела на часы. Почти четыре. До «Элефанта» минут двадцать ходьбы.
- Тебе уже скоро выходить.
- Тебе? - как-то грустно переспросил он. - А ты со мной разве не пойдешь? - такая надежда в голосе, что даже если бы я и не собиралась, то согласилась не раздумывая. Но я зачем-то спросила.
- А ты хочешь, чтобы я с тобой пошла? - робко.
- А ты не хочешь? - понимает причину моей робости и опять выводит на открытый диалог.
- Хочу. - Уверенно, - просто у вас же будут практически деловые переговоры, я буду только отвлекать. Да и работодатель неизвестно, как на это отреагирует.
- В этом ты права. - Он со мной соглашается, придавая мне уверенности и давая понять, что мое мнение им воспринимается в серьез, а доводы тянут на вполне взрослые. Мы на равных. Учимся принимать решения вместе. - Но я все равно хочу, чтобы ты пошла со мной. Это не только мое, это наше будущее. И касается тебя непосредственно. Но и мне важно, чтобы ты была рядом. Я тоже хочу чувствовать твою поддержку. - Это звучит как внушение. Меня цепляет до глубины души. Чувствую свою нужность. - За столом переговоров тебе присутствовать необязательно, может даже, действительно, не стоит, но ты можешь посидеть за барной стойкой, пока я все улажу. Думаю, много времени это не займет, мы уже все по телефону обсудили. - Выжидает моего мнения по такому серьезному вопросу.
- Хорошо, я с удовольствие, - утвердительно улыбаюсь я. Витя доволен. - Тогда собираемся?
- Да.
Сборы много времени не заняли. Сначала решили не переодеваться. Но мне вдруг захотелось быть подстать Вите и не выглядеть вчерашней школьницей перед шефом моего будущего мужа. Мало ли что.
Одела узкие джинсы почти белого цвета - на Вите были голубые, кеды поаккуратнее, теплый пуловер под горло (Витя настоял) цвета фуксии и дутую белую жилетку. Последний раз посмотрелась в зеркало и выбежала уже в распахнутую дверь в подъезд. Витя одобрительно кивнул. Мне нравится ему угождать! Тем более не в ущерб себе.
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий